Значение слова ПУРИЗМ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Пуризм - преувеличенное стремление к чистоте литературного языка, кизгнанию из него всяких посторонних элементов. Сознание, что язык естьорганическое целое, служащее живым выразителем народного миросозерцанияи, в свою очередь, оказывающее на мысль значительное влияние, ведетестественным образом к заботе о том, чтобы развитие языка протекалосвободно от внешних, случайных влияний и чтобы в наличный состав его невходили чуждые и ненужные ему примеси. В этом же направлении действуетидея о литературном языке, как о выделившемся из разговорной речи целом,состав которого освящен применением в произведениях лучших писателей ипотому не подлежит произвольным преобразованиям. Несомненно, что,несмотря на свободное, целесообразное развитие языка, есть посторонниестихии и новообразования, которые должно по возможности удалять излитературной и разговорной речи; они не вяжутся с составом и строемязыка, неспособны к дальнейшему развитию, наводят мысль на ложныеассоциации, наконец, не отвечают особым требованиям благозвучия,свойственным данному языку, и режут ухо, привыкшее даже в совершенноновом слове встречать все-таки нечто знакомое, нечто вполне сливающеесясо старыми элементами языка. Естественно желание освобождать язык оттаких новообразований, иногда ненужных (если есть соответственноенародное слово, а вносится иностранное), иногда сообщающих мыслиневерный оттенок и, во всяком случае, не обещающих сделатьсяорганической частью языка. С этой точки зрения теория чистойлитературной речи восстает против неуместных варваризмов, неологизмов,архаизмов и провинциализмов. Особенно горячо ведется Борьба против двухпервых, и это объясняется тем, что в основе П. лежат нередко нелитературные и лингвистические, а иные соображения. Борьба против новогослова бывает внешним проявлением борьбы против новой идеи, застоем подприкрытием П. Утрированное национальное чувство, в связи с недостаточнойосведомленностью в вопросах языкознания, легко усматривает в усвоенииязыком иностранных слов падение народной самобытности; введение в языкиностранного слова рассматривается как преступление не только противчистоты литературного языка, но и против устоев народнообщественнойжизни (шовинизм под прикрытием П.). Когда немцы негодуют противупотребления французских слов, когда греки изгоняют из своего словарятурецкие слова, когда венгерцы и чехи переводят даже собственные имена снемецкого, они переносят в область языка борьбу, которая здесь неуместнаи бесплодна, как бы ни была она законна сама по себе. Борьба противзаимствованных слов вообще не может быть оправдана уже потому, чтозаимствования стары как цивилизация, и без них не обходились самыесамостоятельные языки. Народ не боится заимствованных слов, как небоится усвоенных идей: и то, и другое необходимо станет его достоянием,получив своеобразный национальный отпечаток. Развитой язык утилизируетсамые нелепые и ненужные заимствования - и раз такие заимствованияполучили право гражданства в обиходе, нет нужды изгонять их, как бы нипротиворечили они в своем происхождении идее чистоты и ясности речи;уродливый галлицизм "не в своей тарелке" (assiette значит не толькотарелка, но и настроениe) настолько водворился в языке и настолько ясновыражает известное понятие, что нет основания восставать против него.Было удачно замечено, что "язык не терпит бесполезных двойников"(Габеленц): если в языке есть слово даже тождественное с заимствованным,оно получит лишь новый оттенок значения. Однако, несомненно,злоупотребления возможны; язык может быть загроможден заимствованиями,новообразованиями, провинциализмами, делающими его неудобопонятным безвсякой нужды. Очевидно, есть мера для этих посторонних элементов - и эторождает вопрос о критерии чистоты речи. Едва ли возможно дать емукакое-либо общее решение, формулировать всегда пригодные наставления.Оценивать новообразования с точки зрения неподвижной теории невозможно:окончательным судьей и ценителем является история языка. При внесениинового слова писатель необходимо обращается не к какому-либо кодексу разнавсегда определенных правил, но к своему чутью, источник которого -бессознательная связь писателя с народом - творцом языка; это чутье,этот внутренний такт и дают возможность во всяком отдельном случаеопределить, необходимо ли здесь новое слово, выражает ли оно новоедвижение мысли, суждено ли ему найти общее признание, войти вупотребление. Отвергать новшества, опираясь при этом на состав языкаизбранных писателей-классиков, очевидно неправильно, так как признаниеклассического периода в истории литературы и языка ни в чем непротиворечит идее его дальнейшего развития. В виду связи П. собщественными и политическими воззрениями, объекты его нападенийменяются. Русская литература прошлого века, отрезанная от народа, непризнавала права гражданства за провинциализмами, избегая "подлых" слови выражений. В шестидесятых годах нынешнего столетия смеялись надархаизмами, реакция возмущается неологизмами. Воззрение, усматривающее вусвоении иностранных слов преступление против народности, получаетособенную силу в эпохи подъема национализма. Так, в Германии еще с концапрошлого века тянется длинный ряд полемических произведений и обществ,имеющих целью очищение родного языка от иностранных, особеннофранцузских заимствований (Verwalschung). Во Франции, где вопрос очистоте языка был еще до классиков предметом тщательных изысканий изабот и где он не сходил с литературной почвы, он не имел такогоострого, боевого характера, тем более что французский язык никогда небыл загроможден в такой степени заимствованными словами, как немецкий.Усилия немецких пуристов - в связи с поддержкой правительства - имеютнекоторый успех; официальная терминология понемногу вытесняет из языкаиностранные названия (напр. Schaffner вместо Conducteur, Weitbewerb вм.прежнего Conkurrenz и т. п.); устраивают конкурсы с премиями за удачныеслова для замены иностранных; получают свои особые названия предметыобихода, повсюду известные под международными названиями: Fernsprecher -телефон, Fahrrad - велосипед и др. - В русский язык заимствованияхлынули с реформой Петра I, но поток их был задержан, как только навопросы языка было обращено серьезное внимание. Приступив к составлениюсловаря, российская академия приняла к сведению переданные ей через кн.Дашкову указания императрицы: "в сочиняемом академией словаре избегатьвсевозможным образом слов чужеземных, а наипаче речений, заменяя оныеслова или древними или вновь составленными". Деятельность академии вэтом направлении была мало удачна (ср. заседания 17 сент. 1804 г. и 23марта 1805 г.); постановлено говорить вм. аудитория - слушалище, вм.адъюнкт - приобщник, вм. актер - лицедей, вм. акростих - краестишие и т.п.); вновь изобретенные слова не вытеснили из употребления иностранных.К началу XIX века относится и деятельность Шишкова, составившего себезнаменитость ярым П. на шовинистской основе. Дальнейшие стремления нашихпуристов отразились в деятельности Погодина (его доклады в Обществе Люб.Росс. Словесности 7 и 9 сентября 1860 г.; см. "Жур. Мин. Нар. Пр.",1860); отметим также статьи Покровского ("Москвитянин", 1854; т. 1) иМейера ("Филолог. Зап.", 1876; май). В последнее время образовалось вСПб. общество со специальной целью заботиться о чистоте русского языка.Проявило некоторое стремление к замене иностранных слов коренными ирусское правительство. Так, например, не говоря о переименовании Дерпта,Динабурга, Динаминда, термин "ипотечный" предположено заменить термином"вотчинный" ("Правит. Вестн.", 1887, №100). В новой иностраннойлитературе интересна статья Мишеля Бреаля "Qu'appelle-t-on purite delangage?" ("Journal des savants", 1897, апрель), по поводу книги Noreen,"Om sprakrigtighet" (Упсала, 1888). Ар. Горнфельд.