Значение слова КИРЕЕВСКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Киреевский (Иван Васильевич) - один из основателей славянофильства,род. в Москве 22 марта 1806 г. Происходил из семьи столбовых дворянБелевского уезда Тульской губ., где находилось и родовое имениеКиреевских, с. Долбино. На шестом году К. лишился отца, умершего оттифозной горячки во время ухода за ранеными русскими и французскими. К.остался на попечении матери, Авдотьи Петровны. Через несколько месяцевпо смерти отца К., в Долбино приехал близий родственник матери К., поэтЖуковский, и прожил здесь почти два года, до конца 1815 года; воспитаниесвоих внуков-племянников Жуковский хотел сделать "одним из главных делсвоей жизни". Хотя это намерение ему и не удалось осуществить, тем неменее между ним и племянниками установилась на всю жизнь прочнаяпривязанность. Настроение Жуковского должно было повлиять на К. в том жепатриотическом духе, как и впечатления 12-го года; вкус к литературнымзанятиям был также развит в К. Жуковским, советовавшим матери пуститьвсех детей по писательской дороге. Десяти лет К. прочитал уже лучшиепроизведения русской и французской литературы, двенадцати лет - хорошознал по-немецки. Последним влиянием, испытанным в детстве, было для К.влияние отчима, Алексея Андреевича Елагина, за которого его мать вышла в1817 г. В библиотеке отца К. нашел философские произведения Локка иГельвеция; но отчим направил его от английского эмпиризма и французскогосенсуализма к немецкой метафизике. Вместо прежних литературных бесед,деревенские вечера в Долбине стали наполняться философскими спорами ирассуждениями. В 1822 г. Елагины переехали в Москву для дальнейшеговоспитания К. Здесь братья К. брали домашние уроки у лучших проф.университета - Снегирева, Мерзлякова, Цветаева; слушали публичные лекциишеллингиста Павлова, учились поанглийски. В 1824 г. К. поступил наслужбу в московский архив иностр. коллегии, где собрался в это времяцелый кружок талантливой молодежи. Влияние новых учителей и товарищей неизменило направления К., но придало этому направлению большесознательности. Уже в 1827 г. К. очень определенно ставит свои жизненныецели. "Мы возвратим" - пишет он Кошелеву - "права истинной религии,изящное согласим с нравственностью, возбудим любовь к правде, глупыйлиберализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим надчистотою слога". И средство для этой моралистической пропаганды было ужевыбрано К. "мне кажется, что вне службы я могу быть полезнее отечеству,нежели употребляя все время на службу. Я могу быть литератором... Наэтом поприще мои действия не будут безполезны: я могу сказать это безсамонадеянности... Целую жизнь имея главною целью образовываться, могули я не иметь веса в литературе? Я буду иметь его и дам литературе своенаправление". Влюбившись в свою троюродную сестру, Н. П. Арвеневу, К.просил ее руки и получил отказ. Отказ этот так потряс его нравственно ифизически, что врачи признали для него необходимым путешествия. В январе1830 г. К. выехал за границу, не для того, чтобы учиться, как он преждемечтал, а для того, чтобы рассеяться. "Ни одного впечатления, в течениепервого месяца, я не принял свежим сердцем, и каждый порыв вниманиястоил мне усилия". Через четыре месяца острота чувства прошла, нотяжелый осадок остался чуть ли не навсегда в душе Киреевского. "Для менямолодость уже качество чужое и завидное", пишет 24-х летний К.; "навсякое кипенье восторга я смотрю с таким же чувством, с каким безногийинвалид глядит на удалые движения своих товарищей". Послевосьмимесячного пребывания за границей, где К. встретил своего раньшеуехавшего в Германию брата Петра, он поспешил вернуться в Россию,испуганный слухами о холере. Заграничное путешествие не расширилокругозора К. Подобно своему брату, он слушал профессорские лекции вБерлине и Мюнхене, знакомился с профессорами; за пределы университетскойжизни его интересы не выходили, а в этих пределах его интересовали попреимуществу философия, богословие, отчасти история. Он познакомилсялично с Гегелем и Шеллингом, но учения их или были для него не новы, илине произвели сильного впечатления; самые сильные впечатления заграничнойжизни были у обоих братьев чисто отрицательные. Еще из Германии К.писал: "нет на всем земном шаре народа плоше, бездушнее, тупее идосаднее немцев! Булгарин перед ними гений!" Через год, по возвращении,Киреевский получил разрешение издавать журнал "Европеец". Пушкинприветствовал новое издание; в журнале приняли участие "всеаристократы", по выражению Погодина. Сам редактор выступил с давнозадуманной статьей: "XIX век". Часто видят в этой статье выражениезападнических мнений, которых будто бы держался К. в начале 1830-х гг.Действительно, К. доказывает в ней необходимость заимствоватьпросвещение с Запада - но только для того, чтобы Poccия могла стать воглаве человечества и приобрести вceмирно-историческую роль. ПросвещениеК., несомненно, уже понимал в это время как усвоение внешних знаний итехники; он уже собирался из русского народного характера вывестиособенности русской "философии" или "любомудрия", как он потомвыражался; он уже строил свое понимание русского характера и русскойфилософии на христианском начале в его восточной форме. Ему недоставалотолько берлинских лекций Шеллинга, чтобы дать своим взглядамокончательную формулировку. "Европеец" запрещен был на втором номере, поподозрению, что К., под предлогом литературной критики, хочет вестиполитическую пропаганду. Только энергическое заступничество Жуковскогопредупредило высылку Киреевского из Москвы. С этих пор наступаетдвенадцатилетний период бездействия, объясняющийся как тем сильнымвпечатлением, которое произвело на К. запрещение "Европейца", так ипривычкой к праздному препровождению времени "на диване, с трубкой и скофе", о которой не раз упоминают приятели К. и он сам уже с 20-х годов.Вероятно, тут играла роль и женитьба К. на давно любимой девушке (1834)."Жаль", писал про братьев К. Грановский, "что богатые дары природы исведения, редкие не только в России, но и везде, гибнут в них без всякойпользы для общества. Они бегут от всякой деятельности". Погодинвысказывал то же со своей обычной бесцеремонностью: "К. обабился иизленился". Общественное оживление 40-х годов подняло, однако, инастроение К. С возвращением Герцена в Москву салонные споры принялиболее острый характер, перешли в литературу, вызвали более резкую иточную формулировку взглядов и привели, наконец, к открытому разрыву. К.опровергал Гегеля Шеллингом и, в духе последнего, противопоставилфилософии мысли и логики - философию чувства и веры. Первая для него исчерпывала смыслевропейской жизни, вторая должна была сделаться специальным достояниемрусских. Вероятно, это возобновление интереса к философии и желаниеразработать свою давнишнюю идею в более точной форме побудило К. искатькафедры философии в московском унив. Опальный издатель "Европейца"получил, однако, отказ. Немногим удачнее была и попытка вернуться клитературной деятельности, которой К. жаждал тогда "как рыба еще незажаренная жаждет воды". В 1845 г. Погодин передал К. редактирование"Москвитянина": Петр К. и многие сотрудники "Европейца" стали приниматьучастие в журнале. Но с Погодиным трудно было вести дело; притомцензурные затруднения и болезнь отбили у К. охоту вести "Москвитянин";выпустив три книжки, он бросил работу и опять на семь лет замолчал. Своирелигиозно-философские идеи ему удалось высказать только в 1852 году, визданном славянофильским кружком "Московском Сборнике". Но и эта попыткаповременного издания встретила затруднения со стороны цензуры. Статья К.была отмечена как особенно вредная, и 2-й том "Моск. Сборника" не былвыпущен в свет, "не столько за то, что в нем было сказано, сколько зато, что умолчано". После запрещения "Сборника" К. опять уехал в деревню."Не теряю намерения" - пишет он из деревни Кошелову - "написать, когдаможно будет писать, курс философии. Теперь, кажется, настоящая пора дляРоссии сказать свое слово о философии, показать им, еретикам, что истинанауки только в истине православия. Впрочем, и то правда, что эти заботыо судьбе человеческого разума можно предоставить хозяину, который знает,когда и кого послать на свое дело". Эти строки хорошо выражаютнастроение последних годов К. "Существеннее всяких книг и всякогомышления" - писал он тому же Кошелеву - "найти святого православногостарца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы могсообщать каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение, более илименее умное, но суждение святых отцов".Уже вскоре после свадьбы К.познакомился со схимником Новоспасского м-ря о. Филаретом. Из Долбина ончасто ездил в соседнюю Оптину пустынь, помогал обители в издании св.отцов и очень сблизился со своим духовником, о. Макарием. С такимнастроением К. встретил первые годы царствования Александра II.Славянофильский кружок задумал издавать журнал "Русскую Беседу", и К.послал в "Беседу" статью "О необходимости и возможности новых начал дляфилософии". Это было вступление изложению собственной системы К.; нопродолжение осталось ненаписанным, так как 11 Июня 1856 г. К. умер вПетербурге, куда прихал для свидания с сыном. Вместе со статьей в "Моск.Сборнике", эта статья "Рус. Беседы" осталась главным памятникомрелигиозно-философского мировоззрения К. .Сравнительно с обширнымипланами юных годов, такой результат был очень скромен. Помимонеблагоприятных условий литературной деятельности, это отсутствиелитературной экспансивности нельзя не поставить в связь с тем малымсочувствием, которое вызывали мнения К. за пределами его ближайшегодружеского кружка. "Оба брата К.", пишет Герцен, "стоят печальнымитенями... Непризнанные живыми, не делившие их интересов, они нескидывали савана. Преждевременно состарившееся лицо Ивана К. носилорезкие следы страданий и борьбы... Жизнь его не удалась... Положение егов Москве было тяжелое. Совершенной близости, сочувствия у него не былони с его друзьями, ни с нами... Возле него стоял его брат и друг Петр.Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера посетило несчастие,появлялись оба брата на беседы и сходки. Я смотрел на К. как на вдовуили мать, лишившуюся сына. Жизнь обманула его; впереди все было пусто -и одно утешение: погоди немного, отдохнешь и ты". К "Полному собраниюсочинений" К., изданному в 1861 г., приложены и материалы для биографииК. Ценные сведения о К. разбросаны в соч. Барсукова: "Жизнь и трудыПогодина" и в биографии А. И. Кошелева, составленной Н. П. Колюпановым.Биография К. в "Рус. Архиве" (1894, № 7) имеет компилятивный характер.Письма И. и П. К. из-за границы начали печататься в "Рус. Архиве" 1894г. № 10. О взглядах П. В. К. см. А. Н. Пыпин, "Характеристикилитературн. мнений"; К. Н. БестужевРюмин, в "Отеч. Зап. " (1862, . №№ 1-3); Писарев, "Русский Дон Кихот" ("Сочинения", СПб., 1894, т. II); Ф.Терновский, "Два пути духовного развития, в "Трудах Киев. Дух. Акад. "(1864, 4); Т. G. Masaryk, "Slovenske studie. L Slavjanofilstvi lvanaVasiljevice Kirejevskeho" (Прага, 1889); П. Г. Виноградов, "И. В. К. иначало моск. славянофильства" (в "Вопросах философии и психологии",1891). Другия статьи см. у Я. Колубовского, "Материалы для историифилософии в Poccии" (VI); И. В. Киреевский, в "Приложениях к Boпросамфилософии и психологии" (кн. 6). П. Милюков.