Значение слова БАШТИНА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

В законнике сербского царя Душана говорится о двух родах движимого имущества в Сербии, а именно, о баштинах и купленицах. Уже самая этимология этих двух слов указывает на их значение: именно, первое слово должно обозначать имение наследственное, другое же — имение, приобретенное посредством покупки. Между тем, ученые, рассматривая ряд статей Законника, старались доказать, что Б. обозначала то же самое, что и западноевропейское слово feudum, т. е. имение, приобретенное от верховной власти. Против этого мнения восстает Зигель, который указывает на другие статьи Законника, где говорится о баштинах низшего духовенства и меропхов и о баштинах вообще, кому бы они ни принадлежали. Правда, что баштина, по Законнику, освобождалась от всех государственных налогов и повинностей, кроме сока (т. е. tributum frumentarium) и военной повинности, заключавшейся в доставлении государству лошадей и воинов. Но и здесь мы встречаем несогласия: сербские ученые относят эту статью ко всем Б-м вообще, тогда как Зигель находит в источниках некоторые указания на то, что такой привилегией пользовались только властельские баштины, другие же не были свободны и от других налогов и повинностей, а если и освобождались от них иногда, то для этого издавался отдельный царский указ. Быть может, что и баштины властелей первоначально освобождались от государственных налогов только в том случае, когда они были жалованы царем; но уже до издания Законника обычай этот распространился на все баштины властелей. Память о жалованных грамотах, вероятно, сохранилась в том параграфе Законника, по которому ни царь, ни король, ни царица не имеют права ни у кого взять силой баштину, или купить, или заменить ее; это возможно только с согласия баштинника. Только что названная привилегия во время издания Законника принадлежала уже всем баштинам вообще. Таким образом, исторические исследования указывают нам то же, что и этимология слова, именно, что Б. обозначает недвижимое имущество, по наследству перешедшее к настоящему владельцу; по тогдашним понятиям она была собственностью рода как юридического лица, поэтому по старому обычаю баштину нельзя было продавать или заменять без крайней нужды; в случае же, если кто куплей увеличил баштину, тогда приобретенные части не сливались в юридическом смысле со всем имением, но могли быть без трудностей продаваемы снова или заменяемы другими (Полицкий статут). Сообразно такому положению, при конфискации Б. она достается наследникам, так как находилась только как бы в заведовании отдельной личности, и поэтому она не может быть конфискована за преступление хозяина. Вместе с тем Законник дозволяет меропхам отдавать в приданое или дарить церквам свои Б. наравне с купленицами. В таком значении сербская Б. является учреждением, которое под названием отчины, отчизны, дедины существовало у всех славянских племен.Но кроме Б., полученной по наследству от предков, мы знаем еще Б-у, жалованную верховной властью властелям и духовенству, и такие Б-ы имели свои отличительные черты. Прежде всего, так как пожалованная земля составляла Б. царя или, лучше сказать, его рода, то после его смерти наследники могли бы ее отнять назад. Во избежание этого дарители обыкновенно оканчивали жалованные грамоты ниспосланием страшных проклятий на нарушителей их воли. Реже владельцы, получившие Б-у, просили подтверждения грамоты у наследников дарителя, причем те выступали здесь не только как верховная власть, но и как главы семьи. Жалованные Б-ы долгое время сохраняли характер королевских земель, и поэтому для их отчуждения от владельца необходимо было позволение верховной власти; с течением времени закон распространился и на все Б-ы вообще. То же самое надо сказать и о привилегиях, заключающихся в освобождении Б-ы от государственных налогов; по всей вероятности, привилегия эта только с течением времени распространилась на все Б-ы вообще, раньше же она давалась только пожалованным Б.Таким образом, по всей вероятности, древняя настоящая Б. в древнейшей Сербии составляла status in statu, имение, совершенно независимое от верховной власти. Потом с течением времени, быть может, под влиянием византийской пронии (см. это слово) явился смешанный тип, имеющий нечто общее, с одной стороны, с пронией, то есть с имением, данным царем во временное пользование и зависящим от дарителя, и с другой — с баштиной, т. е. родовым неотъемлемым имением. Этот смешанный тип потянул за собой и древнюю настоящую баштину, и таким образом из этих двух учреждений во время Душана явилось одно со смешанными характеристическими чертами. К вышеупомянутым чертам, характеризующим Б-у в противоположность другим формам владения, можно присовокупить по источникам еще некоторые другие. Так, несмотря на то, что Б. обыкновенно переходила от отца к сыну, существовали тринадцать точно обозначенных законом исключительных случаев, при которых отец мог лишить своих детей наследства в пользу более далеких наследников. В случае же, если умирал бездетно какой-нибудь баштинник, его Б. переходила к родственникам, но не дальше третьей нисходящей степени; если же таких не оказывалось, то, по всей вероятности, Б., дарованная царем, возвращалась к царским же родовым имениям; Б-у же родовую или постигала та же участь, или же с ней поступали, как с выморочным имуществом. Б-у могли иметь и священники, которые тогда совсем освобождались от государственных повинностей и налогов наравне с властелями; когда же у них не было баштинных земель, они наделялись известным количеством церковной земли. Это относится только к независимым церквам, так как церкви, построенные в баштинных поместьях частных лиц, всецело принадлежали баштинникам и не подлежали власти государственной церкви, так что ни царь, ни патриарх не могли их лишить самостоятельности. Все эти законы и юридические обычаи имели, конечно, силу только в мирное время; во время же смут и политического упадка Сербии они очень часто нарушались, появился новый принцип "сила важнее закона", и слова "убьем его и возьмем его баштину" никак не бывали пустой угрозой. Впрочем, с течением времени и смысл самого слова стал мало-помалу изменяться: им стали обозначать не только поместья, но и дома без земли, составляющие наследственную собственность. Кроме того, этим названием обозначалась и задружная земля, т. е. земля задруги (см. это слово), а потом и всякое вообще владение или поместье без обращения внимания на то, каким путем оно было приобретено. О баштине говорит Зигель в сочинении: "Законник Стефана Душана".