или О. в узком смысле ? есть вид оскорбления чести, отличающийся от клеветы и диффамации (см.) тем, что он предполагает оскорбление путем непосредственного обращения (или обхождения). В римском праве понятие чести или достоинства (existimatio) служило выражением идеи полноправности римского гражданина. Отсюда вытекало отрицание existimatio в отношении рабов, иноземцев и лишенных гражданства, а с другой стороны ? взгляд на О. как на деяние частноправовое и назначение за нее лишь денежной пени в пользу потерпевшего. Древнегерманское право, напротив, смотрело на честь как на выражение нравственного значения личности, сообразно принадлежности данного лица к тому или иному социальному классу. Следствием такого взгляда было стремление расширять понятие О., отнесением к этой области случаев насилия и легких телесных повреждений, и назначение за О. наказаний, имеющих публичный характер. Из современных европейских законодательств всего ближе стоит к системе римского права английское, предоставляющее обиженному, при словесных О., обращаться с иском в гражданский суд; все остальные преследуют всякого рода О. только в уголовном порядке и всегда облагают уголовными наказаниями ? или ими одними (кодексы французский, бельгийский, итальянский, голландский и венгерский), или вместе с уплатой известной денежной суммы в пользу потерпевшего (германский и проект австрийского); но эта уплата, по толкованию немецких криминалистов, не служит возмездием за нанесенное оскорбление, а является особой формой вознаграждения за вред. В русском древнем праве наказание за О. имело исключительно характер частного вознаграждения, в форме присуждения бесчестья. Позднее, наряду с определениями о личных О., получили развитие постановления о посягательствах на родовую честь, и эти посягательства, во времена местничества считавшиеся высшей формой оскорбления, влекли за собой уголовное наказание. Уложение 1649 г. исходной точкой в отношении О. приняло принцип служилого достоинства, за всякое умаление которого назначалась уплата бесчестья, причем размер бесчестья определялся не тяжестью О., а служилым или общественным положением обиженного и обидчика. Законодательство Петра Великого заимствовало из немецкого права разделение О. на категории и систему наказаний за них, ввело испрошение прощения и наказание по принципу тальона (см.). Но эти постановления не изменили постановлений Уложения 1649 г. о бесчестье, а лишь дополнили их. Таким образом создалась двойственная система ответственности за О., сохранившаяся в манифесте о поединках 1787 г. и затем перешедшая в свод законов (см. выше). Составители Уложения 1845 г. в основу определений об О. положили начало уголовной наказуемости всякого рода О., но сохранили в то же время уплату бесчестья, если того потребует обиженный, причем ему предоставлялось или, не возбуждая уголовного иска, предъявить один гражданский иск о бесчестье, или требовать и уголовного наказания, и присуждения бесчестья. Совместное применение уголовного и гражданского взысканий устранено Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями: по действующему закону потерпевшему предоставляется лишь выбор между ними. Проект уголовного уложения присуждение бесчестья за О. вовсе устраняет. По современному правовоззрению, в основе понятия чести лежит идея нравственной личности и ее достоинства. Отсюда следует, что объектом обиды может быть каждый человек, не различая ни пола, ни возраста, ни общественного положения, и не исключая лишенных прав по суду. Некоторое разногласие в литературе возбуждают случаи оскорбления малолетних, сумасшедших, умерших и юридических лиц. Малолетний несомненно может быть объектом О., но если он находится в таком возрасте, что неспособен понимать свойство О., то право возбуждения преследования переносится на его родителей и лиц, их заменяющих, так как О. малолетнего есть оскорбление семьи, к которой он принадлежит (ст. 18 миров. уст.). На том же основании разрешается вопрос об оскорблении умалишенных. Вопрос об оскорблении умерших сводится, собственно говоря, к другому вопросу: можно ли признавать О. подлежащей преследованию со стороны близких к умершему лиц, как оскорбление его памяти? Римское право отвечало на вопрос утвердительно; в том же смысле разрешает его и большинство современных кодексов, а также русский проект уголовного уложения, определяющий О. как обхождение или отзыв, позорящие самого обиженного или члена его семьи, хотя бы умершего. Относительно оскорбления юридических лиц в литературе высказываются два прямо противоположных взгляда: меньшинство допускает, большинство отрицает возможность такого оскорбления. Кодексы, большей частью, устанавливают особые правила, определяющие объем и условия наказуемости подобных О., относя эти правила не только к юридическим лицам, но также и к фактическим единениям людей, не имеющим юридического характера. Той же системы держится и наш проект уголовного уложения. Действующее уложение (ст. 1039 и 1040) признает оскорбление юридических лиц (обществ. установлений) только путем печати. Субъектом О., как и объектом, может быть всякое лицо, удовлетворяющее условиям вменения. По русскому законодательству не могут быть субъектами О.: родители в отношении детей (168 ст. т. Х ч. I) и один супруг в отношении другого, если О. не имела характера самоуправства. Сенатская практика установила, что противозаконность оскорбительного действия, в известных случаях, устраняется наличностью дисциплинарной власти; например (реш. 1871 г. ¦ 177 по делу Рубинштейна), не составляет оскорбления внушение, сделанное учителем ученице, хотя бы возвышенным голосом и с приказанием выйти вон. Идея чести заключает в себе два момента: субъективный, коренящийся в сознании лицом своего человеческого достоинства, и объективный, коренящийся в признании достоинства лица со стороны других. Это признание, с общеправовой точки зрения, должно выражаться в воздержании от поступков, отрицающих достоинство другого, отсюда следует, что преступное действие в О. ? унизительное обхождение, т. е. умышленное, с целью нанести О., выражение презрения или пренебрежения. Так как О. есть обхождение, то несделание, например, поклона или неотдача визита между частными лицами наказуемой обидой почитаемо быть не может; равным образом устраняется наказуемость заочных О., кроме случаев, когда оскорбительный отзыв обращается к лицу, близкому к оскорбляемому: оскорбление отца, матери, жены есть вместе с тем оскорбление сына или мужа. Обязанность соблюдения общепринятых правил обхождения сама собой падает в отношении лица, нарушившего эти правила; отсюда принцип ненаказуемости О. в случае их взаимности, ограничиваемый принципом наказуемости обиды более тяжкой (ст. 138 миров, уст. и примеч. к ст. 1534 улож. о нак.).
Виды О. По способу действия, О. разделяются на: 1) О. словом и на письме, 2) О. действием и 3) О. путем печати (см. Диффамация). О. символическая может быть относима и к О. словом, и к О. действием. В кассационной практике установилось такое разграничение (реш. сената 1877 г., ¦ 67): действия, которые выражают мысль о посягательстве на телесную неприкосновенность (например угроза кулаком), составляют О. второго рода, а если действие заменяет собою словесное выражение презрения или пренебрежения (например показывание языка), то деяние должно быть признаваемо обидой словесной. Формы обиды вообще крайне разнообразны и не поддаются перечислению. Главный признак, отличающий О. действием от насилия, состоит в том, что телесное посягательство направляется не на причинение боли или страданий, а на унижение личности. По тяжести наказания и, в связи с этим, по порядку возбуждения преследования, О. разделяются на простые и квалифицированные. О. простые преследуются в порядке частного обвинения и обыкновенно облагаются низшими наказаниями ? арестом и денежными взысканиями. См. Оскорбление Величества, органов власти, военного караула и часового и Оскорбление по военно-уголовным законам.
Ср. Экштейн, "Честь в философии и в праве" ("Юрид. библиотека", ¦ 1); Binding, "Die Ehre und ihre Verleizbarkeit".
K.-K.