? во время войны имеет целью парализовать военные силы неприятеля и лишить его базиса для дальнейших военных операций. Этою целью З. нашего века отличаются от практики прежних времен, когда З. неприятельской территории считалось равносильным присоединению ее к владениям победителя. В настоящее время З. превращается в присоединение лишь в силу завоевания (см.), выразившегося в мирном трактате или в акте о покорении. Из публицистов Ваттель первый стал проводить различие между З. неприятельской территории в завоеванием ее. В период Наполеоновских войн различие это не признавалось даже в принципе; позже оно начинает более или менее соблюдаться на практике. Брюссельская декларация 1874 г., не получившая, впрочем, международной санкции, содержит в себе обстоятельные постановления о военном З. Юридическое обоснование военного З. одни (профессор Мартенс, Бернье, Гелль) видят в самом факте занятия; другие (Геффтер, Галлек) пытаются построить теорию военного З. на началах государственного права, для чего они вполне отождествляют З. с фактически возникшим правительством, пользующимся в стране всеми функциями законной верховной власти, насколько оно в состоянии отправлять их и насколько ему повинуется население; третьи, наконец (гр. Комаровский, Даневский, Ривье, отчасти Блунчли), смотрят на военное З. как на самостоятельный институт международного права и в частности ? права войны. Власть оккупанта в занятой им территории не есть обыкновенная государственная власть; она прежде всего существует не для народа и страны, а для достижения военных целей, дальше которых она и не должна идти, руководясь в своих действиях правом войны (см.). Это право не допускает бумажного З.: провозглашенное воюющим, но фактически не осуществленное, З. не устанавливает для территории никаких новых отношений. От З. д о лжно отличать и нашествие, т. е. кратковременное наступление на страну, вызываемое военными операциями и не соединенное с установлением правительственной власти. Согласно кодексу Института междунар. права, "территория считается занятою, когда вследствие вторжения неприятельских сил государство, которому она принадлежит, фактически перестало проявлять над нею свою власть и противник его один оказывается способным поддерживать в ней порядок; пределы проявления этого факта определяют объем и продолжительность З.". По мнению Института, оккупант обязан немедленно известить жителей как о территориальном пространстве З., так и о присвоенных им себе полномочиях. Оккупант обязан принимать все зависящие от него меры для обеспечения общественного порядка и спокойствия, но не должен касаться ни политического строя, ни финансовой системы, ни гражданских прав населения, ибо власть его временна и условна (Корси, Гелль, Бернье, Ф. Мартенс). Права населения могут быть подвергнуты лишь временной приостановке и даже видоизменению, насколько этого требуют безопасность войска и интересы войны (Ривье, Даневский); в особенности это относится к свободе передвижения. По общему правилу, местные суды, уголовные и гражданские, продолжают свою деятельность; но оккупант может признать население подсудным в известных отношениях своим военно-полевым судам и применять к нему свои уголовные законы. Эти суды и порядок производства в них должны быть установлены законом, а не зависеть от усмотрения военачальников. Этой практики отчасти держались германские власти в войне с Францией 1870 г., слишком расширяя, однако, компетенцию своих судов, а также русские власти во время последней войны с Турцией (прокламация 1 июня 1877 г.): полевые военные суды и русские полевые законы применялись к бунту, шпионству, истреблению и повреждению колодцев, путей сообщения и т. п. Мирное население не должно быть принуждаемо ни к принесению присяги неприятельской власти (что практиковалось в Семилетней войне, в войнах революции и Империи), ни к враждебным действиям, прямым или косвенным, против своего отечества (признано в приказе главнокомандующего русскими войсками от 12 апр. 1877 г.). Весьма спорен вопрос о том, может ли быть признано за населением занятой области право восстать с оружием в руках против оккупанта. На Брюссельской конференции Франция и второстепенные государства требовали признания за населением "безграничного" права на защиту своего отечества; почти все франц. писатели (Морен, Бернье) стоят на той же точке зрения, которой сочувствуют и другие (например проф. Эйхельман). Другие высказываются против восстания в занятой области, в интересах смягчения характера войны (Корси, Гелль). Практика войн XIX в. (особенно франко-прусской), кодекс Института и большинство писателей (Блунчли, Ролен-Жакмен и др.) исходят из того положения, что население, получив от оккупанта выгоды спокойствия и порядка и подняв затем против него оружие, нарушает свои обязанности по отношению к оккупанту, вследствие чего оно подлежит не только законам войны, но и военно-полевым законам оккупанта. Наконец, есть писатели (граф Комаровский, Даневский), которые держатся середины и стремятся установить те исключительные условия, при наличности которых восстание оккупанта не должно рассматриваться как преступление. Они признают восстание в занятой области правомерным: 1) если З. существует более на бумаге, чем в действительности (по аналогии с фиктивною блокадою), 2) если оккупант требует от местного населения действий, враждебных отечеству, или принесения присяги, 8) если сам воюющий, занявший страну, не исполняет своих обязанностей по отношению к населению, не заботится о безопасности его, угнетает жителей поборами и т. п. Все движимые государственные имущества в занятой местности (капиталы, подати, оружие, запасы продовольствия и проч.) составляют законную военную добычу оккупанта и переходят в его собственность. По отношению к недвижимым государственным имуществам за оккупантом признается лишь право пользования и притом не хищническим способом (Ривье, Корси, Даневский, брюссельский проект; противного мнения Бернье, Ф. Мартенс и Блунчли). Местные налоги взимаются оккупантом (Даневский), но прежде всего он должен обращать их на покрытие местных нужд (Ривье). Общественная собственность (благотворительных, ученых и иных учреждений) неприкосновенна, но оккупант вправе управлять ею и контролировать ее расходование. Железные дороги, пароходы, телеграфные кабели, телефоны и т. п. могут быть захвачены оккупантом и эксплуатируемы им в свою пользу, все равно, принадлежат ли они государству, общественным установлениям или частным лицам. При заключении мира он должен возвратить их собственникам (жел. дороги ? вместе с подвижным составом). В противоположность практике древности и Средних веков частная собственность признается неприкосновенной (противное утверждают лишь некоторые англо-американские юристы). Практика допускает из этого общего начала исключения, из которых безусловно оправдано может быть только одно: частная собственность, представляющая опасность для оккупанта, ? напр. оружие, военные снаряды и вообще все предметы, прямо служащие войне, ? может быть им захвачена, но с тем, чтобы при заключении мира она была возвращена собственникам. Допускается обыкновенно чрезвычайное обложение жителей занятой области, от которых требуется представление жизненных припасов, подвод, лошадей и вообще предметов, необходимых оккупирующей армии (см. Реквизиции), или же денежные уплаты (см. Контрибуции). Если З. прекратилось помимо трактата, то с момента прекращения его сами собою восстановляются все юридические отношения и порядки и всякие права, принадлежащие в данной области государству, населению и частным лицам. См. Corsi, "L'occupazione militare in tempo di guerra e le relazioni internazionali che ne derivano" (2 изд. 1886); Bernier, "De l'occ u pation militaire en temps de guerre" (1884); Эйхельман, "Военное занятие неприятельской страны" (М., 1880); Гр. Комаровский, "Обзор современной литературы по международному праву" (Москва, 1887).
А. Я.