? одно из самых главных лиц былин киевского цикла, объединяющее всех русских богатырей. Он их глава, но вместе с тем сам он не имеет никаких прав называться богатырем. На него можно смотреть как на народное отражение нескольких исторических личностей или же как на мифическое лицо, олицетворение известного рода явлений природы. С одним, кажется, все согласны ? именно, что Владимир былин не служит отражением исторической личности св. Владимира Равноапостольного. Возможно, что народ в лице этого былинного князя создал несимпатичный ему тип варяга, князя-дружинника, у которого собственный интерес лежит на первом плане и личные выгоды предпочитаются народной пользе; он любит во всех опасностях пользоваться услугами русских народных богатырей, угощая их за это, но вместе с тем не желая рисковать собственною жизнью, а подчас и поступая с богатырями совсем несправедливо. Нельзя отрицать и примесь мифологического элемента в типе Владимира ? олицетворение солнца, Дажьбога, внуком которого автор Слова о Полку Игореве называет своего героя. По взгляду Ор. Миллера, хорошие и дурные качества былинного В. могли создаться под различными влияниями. Известно, напр., что тяжелым трудом народ считает только труд физический, которого не несут государи. И солнце медленно движется по небу, оно покоится в бездействии и без всяких усилий с своей стороны ниспосылает на землю свои лучи; оно бывает иногда жгучим, злобным. Отсюда, быть может, некоторые черты в лице былинного Владимира, дополненные отражением древнего исторического деспотизма времен патриархальных, или влиянием византийских взглядов на неограниченную верховную власть, или воспоминаниями эпохи Иоанна Грозного.
Владимир, кроме былин, является еще главным действующим лицом в стихе о Голубиной книге (см. это сл.); он носит там имена: Володарь, Володимер, Володимир Сыславич, Володумор; заменяет он также Волота или Волотомана "Иерусалимской беседы" или "Повести града Иерусалима", где имя В., более популярное и любимое народом, вытеснило собою более древнее "Волот" или "Волотоман", которое, в свою очередь, служит изменением первоначального "Птоломей" (см. Волот). Здесь В., по всей вероятности, заменяет собою вообще византийского императора и поэтому наделяется такими же чертами, которыми отличались византийские самодержцы. Быть может, что это обстоятельство не осталось без влияния и на былинного Владимира, который таким путем мог получить некоторые черты, чуждые чисто русскому князю.
И. Л.