Значение слова КАШУБЫ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

славянское племя, живущее на южном берегу Балтийского моря, на З. от низовьев р. Вислы, в пров. Зап. Пруссии и Померании. Вместе с незначительною горстью кабатков у Лебского озера и словинцев — у Гарденского, они представляют собою жалкие остатки некогда сильного племени балтийских славян, долгое время боровшегося с немецкою стихией. Племя частью вымерло, частью онемечилось. Только в болотистых, песчаных захолустьях еще кое-где, в хижинах крестьянских и рыбачьих, удержались представители этого племени, но и те с каждым годом все более и более принимают немецкую речь под влиянием церкви и школы. Численность уцелевших К. представляется крайне неопределенной; по данным славянских этнографов, она гораздо больше, чем по немецким. Одни причисляют к К. только живущих в означенных выше пределах, другие — и тех уроженцев того же племени, которые почему-либо находятся в других землях. Наиболее крупную цифру дает Стефан Рамулт в своем словаре. Он считает в Зап. Пруссии и Померании до 170 т. К. (со включением в это число и незначительного количества кабатков и словинцев); кроме того, в германском войске и флоте служит около 2000 К., да в Саксонии, Бранденбурге, Прирейнских провинциях и в различных немецких землях, куда идут с Балтийского прибрежья на отхожие промыслы, работает не менее 10000 кашубов. Если к этому прибавить 60000 К. эмигрантов, поселившихся в Южной Америке, то число их превысит 240000 человек. Все это население называется вообще кашубами (сами они это слово произносят кашеби, в ед. ч. кашеба). По мнению Гильфердинга, они первоначально все носили имя словин и словинцев; теперь же это имя сохранилось только на западной окраине пространства, занятого померанскими славянами, в деревнях, отделенных от прочих кашубских поселений глубокими топями. Этому разобщению словинцы, вероятно, и обязаны сохранением древнего народного имени и многих старинных слов, которых не слышно в других местах. Имена кабатки и кашубы суть, очевидно, прозвища, заимствованные от одежды, которая могла в старину отличать жителей правого и левого берегов р. Лебы. К. распадаются на протестантов и католиков, причем среди католиков крепче держатся славянский характер и славянская речь. Это объясняется тем, что К.-католики живут в так наз. Зап. Пруссии, которая входила до 1771 г. в состав польской Речи Посполитой. Даже по присоединении к Пруссии К. удержали здесь польский богослужебный яз. и ксендзов-поляков, которые, желая оградить свою паству от влияния протестантства, всеми силами старались противоборствовать напору немецкой народности. Наоборот, померанские К., принявшие протестантство, неизбежно должны были подчиниться господству немецких идей, немецкого образования, оба влияния — как польское, так и немецкое — действовали сильнее всего на "шляхту", которая с течением времени совершенно онемечилась или ополячилась. Последним убежищем народного яз. в земле К. часто является (католический) храм и кладбище. Иногда нигде во всем селе не видно ни одной надписи на славянском яз. — а могильные кресты и плиты украшены польским словом. В таких селах найдутся и молитвенники и другие богослужебные книги на польском яз., и на знаменах кружков и обществ виднеются польские надписи.Язык К., имеющий много сходства с польским, в особенности там, где богослужение совершается на польском яз. или где оба племени приходят в соприкосновение, кое-чем значительно от него отличается. Прейс, чуть ли не первый заговоривший по-русски о К. ("Журн. Мин. нар. просв.", 1840), считает К. яз. "без сомнения принадлежащим к польскому яз."; Гильфердинг признает языки К. и польский двумя наречьями лехицкой (или ляшской) ветви слав. яз., как языки велико— и малорусский — наречиями русской ветви. Авг. Шлейхер (в своей "Laut— und Formenlehre der Polabischen Sprache") утверждает, что полабское наречие вместе с живущим еще кашубским составляет одно целое, рядом с которым стоит яз. польский в тесном смысле слова, так что оба происходят от одного общего коренного яз. Это мнение разделяется польск. ученым Л. Малиновским и Бодуэном де Куртене, а Ст. Рамулт стоит за самостоятельность К. яз., который он называет поморским и фонетические особенности которого указывает в предисловии к своему словарю. Из чешских филологов Ю. Поливка держится того мнения, что кашубский яз. имеет особенности, отличающие его от яз. полабских славян, и вместе с тем целый ряд явлений, объяснимых лишь на основе старопольского яз. или польских диалектов ("?esky Lid", 1893, стр. 718), a Иос. Зубатый признает большую родственность языков обоих племен — польского и кашубского. Сам народ свой язык называет кашубским или словинским (kaszebsko или slovinsko mova или szproka), а изредка и "польским"; но тогда языку поляков дают наименование поляцкого (polacko mova). Сходство К. яз. с польским в фонетике и этимологии возрастает в пределах Кашубской обл. в направлении от чисто немецких земель к чисто польским. Главное отличие наречий К. языка заключается в неодинаковом произношении звука л твердого (= польск. ?): словинцы произносят его как л среднее (= фр.-нем. l), а у К. и кабатков оно твердо и даже переходит в звук, почти равный звуку в или короткому у (похожему на тот звук, которым в малорусском яз. заменяется л в окончаниях слов и перед согласными, напр. биу, ходиу, воук). Во всех других отношениях язык К. представляется единым целым. Вот некоторые из его главных признаков (по Гильфердингу). Носовые звуки (юсы b28_829-0.jpg ) произносятся весьма явственно и имеют самые разнообразные оттенки (= a?, e?, o?, u?), a иногда теряют носовой призвук (переходят в а, о, u, ou). Ъ и Ь (= о и е беглому) совсем опускаются. Согласные d, t и r смягчаются в dz, с и rz, но не терпят после себя мягких гласных. G смягчается в z, а не в dz. Ударение в словах свободное и разнообразием не уступает русскому; случается иногда, что одно и то же слово употребляется то с одним, то с другим ударением, а в склонениях и спряжениях ударение часто перемещается для различия сходных форм. В некоторых местностях замечается стремление ставить ударение на первом слоге. Прилагательные и местоимения в род. п. имеют у словинцев и кабатков окончание ewo (вместо польского ego), у К. — eho, а чем ближе к польской границе, тем явственнее слышится даже ego. Спряжение изобилует архаизмами; полное развитие двойственного числа, несокращенные окончания повелительного наклонения. Из многочисленных германизмов, обезображивающих речь словинца и К., следует отметить форму прошедшего сложного времени: jo jem biv?nii = ich bin gewesen, ja mom zab?to = ich habe vergessen и т. д.Литература на кашубском яз. более чем скромная. Ее составляют несколько не имеющих большого значения брошюрок врача Флориана-Цейновы, природного К., писавшего под псевдонимом Войкасена (Vojkas?n, т. е. сын Войтеха): "Zar?s do gramatikj kas??bskoslovjnskie mov?" (Познань, 1879) и мн. др. В сочинении покойного Гильфердинга "Остатки славян" приведен целый ряд народных рассказов и сказок. Грамматика кашубского языка составлена и издана Цейновой. Словари: Pab?ocki, "S?ownik Kaszubski" (Kulm, 1887); Biskupski, "S?ownik Kaszubski porywnawczy" (Варш., 1892); St. Ramu?t, "S?ownik j?zyka pomorskiego czyli kaszubskiego" (Краков, 1893) — содержит данные этнографические, диалектологические и грамматические и послужил уже исходным пунктом для исследований в области К. языка.История К. есть повествование об их постепенном онемечивании (германизации). Историческое упоминание о К. встречается еще до XII в. Часть их издавна разделяла судьбу Померании и управлялась кастелянами и родоначальниками. Верховная власть над ними принадлежала до XIII в. полякам, а после этого времени они подчинились немецким императорам, одновременно с чем началась их германизация и закабаление народа. Эти выродившиеся князьки раздробили свои земли на мелкие части, за исключением Гданского (Данцигского) Поморья, оставшегося в руках Польши. В известиях 1267 и 1291 гг. герцоги Барним I и сын его Богуслав называются "герцогами Славонскими и Кашубскими" (Dux Slavonum et Cassubie); короли прусские также именуются Herzog von Kaszuben, хотя в Кашубии никогда не было герцогства. Реформация проникла в зап. часть Поморья еще в 1534 г., а в вост. части удержалось католичество. В 1637 г. вымерли князья штетинские, и король польский Владислав VI соединил в своих руках все кашубские земли, но уже в 1657 г. уступил часть их в вассальное владение Бранденбургу, а при первом и втором разделах Польши и все остальные кашубские земли отошли к Пруссии. Еще тогда, когда они принадлежали Польше, здесь происходила усиленная немецкая колонизация, рядом с которой шла негласная германизация населения. Со времени присоединения всех кашубских земель к Пруссии эта германизация получила официальную санкцию; правительство прусское стало принимать решительные меры против славянской речи, действуя, главным образом, при помощи церкви (протестантской) и школы. В 1811 г. польский язык в Лауенбургском (Люценбургском) округе был официально запрещен; запрещено приготовлять детей к конфирмации на польском языке. Позже были сделаны попытки изгнать славянский язык из католической школы, с заменой на уроках Закона Божия польского языка немецким; поводом к этому послужило в 1843 г. ходатайство областного сейма в Кенигсберге. Католическое духовенство, боясь, что вслед за немецким языком явится и протестантизм, обратилось за помощью к данцигскому пастору Мронговиусу, пользовавшемуся большим ученым авторитетом — и он выдал свидетельство в том, что кашубский язык, употребляемый в Западной Пруссии, есть только наречие литературного польского языка (Hochpolntsch), более к нему близкое, нежели баварское или саксонское наречие — к литературному немецкому языку (Hochdeutsch). На основании этого в 1846 г. разрешено было преподавать Закон Божий в кашубских областях на "родном языке" населения, а в 1852 г. последовало министерское разрешение преподавать "родной язык, как основание для изучения немецкого" (die Muttersprache, als Grundlage zur Erlernung des deutschen).Литература, кроме указанных в тексте работ: Гильфердинг, "Остатки славян на южн. берегу Балтийского моря" ("Этнограф. сборник", V, СПб., 1862); Лавровский, "Этнографический очерк К." ("Филологические записки" Хованского, Воронеж, 1873, в. IV-V); Стрешлер, "Фонетика кашубского языка" (там же, 1873, III и 1874, I и V); Jelinek, "Zapomenut? kout slovansk?" ("Светозор", Прага, 1893); Vallentin, "Beitr?ge zur Geschichte der Bev?lkerung in Westpreussen" (Тюбинген, 1893); Nadmorski, "Ludno?? polska w Prusach zachodnich, jej razw?j i rozsiedlenie w biezacem stuleciu" ("Pamietniki fizyjograficzny", т. IX, Варшава, 1889, IV).Ир. Половинкин.